Безбрежная волнистая степь... Выжженные солнцем и иссушенные восточными ветрами-суховеями типчаково-ковыльные и полынные травы, оголенные участки лишенной влаги и потрескавшейся земли, скальные выходы известняков и песчаников, изредка дополняемых зарослями кустарников, а еще реже — небольшими байрачными лесами,— таков был в недалеком прошлом пейзаж Донецкого края

Донецкий угольный бассейн образовался на заливах и лиманах давно несуществующего моря. Это море занимало всю восточную половину Европейской России и западную Азиатской, разделяясь между ними сплошным массивом Уральского хребта и врезаясь на запад узким, сильно вытянутым Донецким заливом в материк. Как памятники, давно исчезнувшего моря, до нашей эпохи сохранились сравнительно небольшие резервуары, наполненные морской водой, моря Каспийское и Аральское.[1]

В обнажившихся местах образовалась мощная толща известняка из обитавших на дне моря раковин. Берега моря были покрыты пышной растительностью, свойственной каменноугольному периоду: чудовищными сигилляриями, гигантскими хвощами, древовидными папоротниками, стройными лепидодендронами и каламитами. Остатки этих растений, весьма богатых клетчаткой, устилали дно мелководного залива, перемежаясь с песком и илом, начинали гнить и в результате тления, продолжавшегося тысячелетия, превращались в торф, каменный уголь и антрацит.

Со времени выхода из под вод каменноугольного моря толща Донецких отложений три раза была снова заливаема волнами моря — в течение юрского, мелового и третичного периодов. Наступление каждого моря уничтожало размывом высоко поднимающиеся места и заполняло своими отложениями впадины, содействуя, таким образом, постепенному нивелированию поверхности.

В конце концов, от горных цепей, перерезывавших местность, остались только их широкие основания в виде кряжей. Ряд этих кряжей пересекает весь бассейн с северо-запада на юго-восток, ясно свидетельствуя о прежнем положении размытых горных цепей. Самый значительный из этих кряжей, так называемый главный перелом, или Донецкий кряж.

Совместной деятельностью в течение целых геологических периодов кряжеобразовательного и нивелирующего процесса площадь Донецкого бассейна приведена к своему современному виду, представляя собой тип рельефа, известный под названием «Плато размыва».

Донецкий край считается одним из наиболее поздно освоенных и заселенных в Украине. Однако в действительности на территории Донбасса человек и цивилизация появились очень давно. Это подтверждают археологические раскопки, проводимые сотрудниками Донецкого областного краеведческого музея.

Еще в первом тысячелетии до нашей эры территория области входила в состав Скифского государства, причем так называемой Золотой Скифии — центральной и главной части древнего царства. В первом тысячелетии нашей эры по донецким степям кочевали племена половцев. Причем как скифы, так и половцы оставили о себе память — захоронения в виде курганов. А на этих рукотворных холмах — стелы, так называемые бабы, соответственно, скифские и половецкие.

Добавлено (16-Март-2009, 22:26)
---------------------------------------------
Первоначально название скифы принадлежало племени, обитавшему к востоку от нижнего течения Волги, а затем проникшему на её западный берег и на Северный Кавказ. Отсюда скифы через современный Дагестан и Дербентский проход устремились на территорию нынешнего Азербайджана. Здесь они обосновались и, включив, вероятно, в свой состав значительные группы местного скотоводческого населения, совершали походы в различные части Передней Азии.

Геродот о древнейшей истории скифов:
«По рассказам скифов, народ их — моложе всех. А произошёл он таким образом. Первым жителем этой... страны был человек по имени Таргитай. Родителями этого Таргитая... были Зевс и дочь реки Борисфена. Такого рода был Таргитай, а у него было трое сыновей: Липоксаис, Арпоксаис и самый младший — Колаксаис. В их царствование на скифскую землю с неба упали золотые предметы: плуг, ярмо, секира и чаша. Первым увидел эти вещи старший брат. Едва он подошёл, чтобы поднять их, как золото запылало. Тогда он отступил и приблизился второй брат, и опять золото было объято пламенем... Но когда подошёл третий, младший, брат, пламя погасло, и он отнёс золото к себе в дом. Поэтому старшие братья согласились отдать царство младшему. Так вот, от Липоксаиса... произошло скифское племя, называемое авхатами, от среднего брата — племя катиаров и траспиев, а от младшего из братьев — царя — племя паралатов. Все племена вместе называются сколотами, то есть царскими. Эллины же зовут их скифами.
Так рассказывают скифы о происхождении своего народа. Они думают, что со времен первого царя Таргитая до вторжения в их землю Дария прошло как раз только 1000 лет. Священные золотые предметы скифские цари тщательно охраняли и с благоговением почитали их, принося ежегодно богатые жертвы. Если кто-нибудь на празднике заснёт под открытым небом с этим священным золотом, то, по мнению скифов, не проживет и года... Так как земли у них было много, то Колаксаис разделил её, по рассказам скифов, на три царства между своими тремя сыновьями. Самым большим он сделал то царство, где хранилось золото. В области, лежащей ещё дальше к северу от земли скифов, нельзя ничего видеть и туда невозможно проникнуть из-за летающих перьев. И действительно, земля и воздух там полны перьев, а это-то и мешает зрению...[1]
Существует ещё и третье сказание . Оно гласит так. Кочевые племена скифов обитали в Азии. Когда массагеты вытеснили их оттуда... скифы перешли Араке и прибыли в киммерийскую землю (страна, ныне населённая скифами, как говорят, издревле принадлежала киммерийцам). С приближением скифов киммерийцы стали держать совет, что им делать пред лицом многочисленного вражеского войска. И вот на совете мнения разделились. Хотя обе стороны упорно стояли на своём, но победило предложение царей. Народ был за отступление, полагая ненужным сражаться с таким множеством врагов. Цари же, напротив, считали необходимым упорно защищать родную землю от захватчиков. Итак, народ не внял совету царей, а цари не желали подчиниться народу.
Народ решил покинуть родину и отдать захватчикам свою землю без боя; цари же, напротив, предпочли скорее лечь костьми в родной земле, чем спасаться бегством вместе с народом. Ведь царям было понятно, какое великое счастье они изведали в родной земле и какие беды ожидают изгнанников, лишённых родины. Приняв такое решение, киммерийцы разделились на две равные части и начали между собой борьбу. Всех павших в братоубийственной войне народ киммерийский похоронил у реки Тираса. После этого киммерийцы покинули свою землю, а пришедшие скифы завладели безлюдной страной.
Известно также, что скифы в погоне за киммерийцами сбились с пути и вторглись в землю мидян. Ведь киммерийцы постоянно двигались вдоль побережья Понта, скифы же во время преследования держались слева от Кавказа, пока не вторглись в землю мидян. Так вот, они повернули в глубь страны. Это последнее сказание передают одинаково как эллины, так и варвары».

На первоначальную колонизацию Донецкого кряжа оказало наибольшее влияние то обстоятельство, что он находился на пути великого передвижения народов с далекого востока на запад. Кочевые народы востока, в течение долгих столетий, проносились шумным потоком через этот край, не желая или не имея возможности осесть в нем самим, и не давая этой возможности другим. Здесь боролись две противоположные стихии: стихия северная, славянская, стремившаяся завладеть краем путем мирной колонизации и стихия восточная, тюрко-монгольская, сметавшая на своем пути все насаждения оседлой жизни и культуры. Борьба этих двух стихий на протяжении почти тысячелетия и составляет всю историю первоначальной колонизации края.

Начало славянской колонизации края относится к VIII и IX векам христианской эры, когда этот край вместе со всем побережьем Черного и Каспийского морей находился под властью народа тюркского происхождения — хазар. Под властью хазар считались и соседи с севера — славяне, платившие им дань и пользовавшиеся их политическим покровительством.

В колонизации края также принимали участие вятичи, радимичи, а особенно черниговские северяне, наиболее энергичные колонизаторы среди славян, отчего вся колонизация получила название «северянской». Памятником этой былой, впоследствии уничтоженной колонизации, остается до наших дней название реки Северский Донец.

Новая историческая волна приносит сюда новых кочевников, тоже тюркского племени: в Х веке печенегов, которые уничтожают хазар и распространяют свою власть на Северное причерноморье и приазовье и Крыма; в ХI веке половцев, которые уничтожают печенегов и занимают их место .

Добавлено (16-Март-2009, 22:27)
---------------------------------------------
12 мая 1185 года произошла битвы князя Игоря с половцами на Диком поле (ныне Донецкая область), породившей золотое слово восточно-славянской и мировой литературы «Слово о полку Игореве».

Выйдя из Новгорода-Северского 23 апреля 1185 года, войско князя Игоря 10 мая возле нынешнего села Каменка переправляется через Северский Донец и направляется в сторону нынешнего Славянска. В первом сражении с половцами под предводительством хана Кончака принимала участие русская конница. Но вскоре войско Игоря перешло на пешее сражение: половцы были хорошими лучниками, и на ровном, чистом месте они смогли быстро расправиться с конницей неприятеля. Достаточно было стрелять не во всадников, а в коней, которые бы, обезумев от боли, в скором времени смяли бы все войско. Потом половцы умело оттеснили русичей к соленым озерам, где и устроили им полный разгром. [2]

Как известно, сын Игоря Владимир впоследствии женился на дочери половецкого хана Кончака, а его внук от этого брака через 38 лет после поражения Игоря от Кончака (одного деда от другого) руководил одной из русских дружин в исторической битве на Калке (тоже на территории нынешней нашей области) 31 мая 1223 года против татаро-монголов, где и сложил свою голову, защищая Русскую землю .

В ХIII веке неисчислимые полчища новых кочевников, татар, нахлынули в Европу из Азии, уничтожили или поглотили половцев, грозою прошли по всей русской земле, разрушив до основания Киев, Волынь, Галич и др. города, дошли до Венгрии и, потерпев там неудачу, возвратились назад и образовали Золотую Орду, в последствии от которой сохранилась только одна ее часть — Крымское ханство.

С ХVI века прежняя борьба между кочевниками и оседлым населением переходит в другую стадию борьбы двух культур: мусульманской и христианской. Идет непрерывная борьба за преобладание между государствами: с одной стороны Османская империя в качестве аванпоста, Крымского ханства; с другой стороны Польша и Украина со своим аванпостом, Запорожской Сечью, и Москва со своим аванпостом, Донским казачеством. С этого времени снова возобновляется, остановленная на много столетий наплывом кочевников, былая славянская колонизация южно-русских степей .

Добавлено (16-Март-2009, 22:28)
---------------------------------------------
Донецкий край во время Золотой Орды

В 1223 г. на степной донецкой речке Калке произошло грандиозное сражение между объединенным русско-половецким войском и 20-ти тысячной конной монгольской армией, руководимой величайшими полководцами Чингиз-хана — Джэбе и Субэдеем. Поражение армии союзников надолго решило судьбу Половецкой степи (Дешт-и-Кыпчак). После западного похода (1236–1241 гг.) эти территории в числе других земель вошли в состав Монгольской Империи. Развал последней привел к образованию ряда государств. Дешт-и-Кыпчак и в числе ее донецкие степи оказались в составе одного из них — Золотой Орды.

Еще недавно считалось, что степная территория между Днепром и Доном в золотоордынский период представляла отсталые земли, лишенные блеска яркой культуры золотоордынских городских центров, своеобразную кочевую периферию. Тем не менее, уже первые исследователи археологии Донецкого края сообщали о наличии на его территории памятников золотоордынского времени, оставленных как кочевым, так и оседлым населением. О наличии в XIII-XIV вв. в донецких степях оседлых поселений свидетельствовали, в первую очередь, находки на поселениях Северского Донца. Так, о наличии на городище у пос. Райгородок Славянского района остатков построек из обожженного кирпича и большого количества монет золотоордынского времени сообщалось еще Н.В. Сибилевым. Им же говорилось о находках золотоордынских предметов на Царином городище у с. Маяки Славянского района. К сожалению, Райгородское городище было полностью уничтожено меловым карьером. Памятник так и не дождался исследователей и судить о том, что он из себя представлял, мы можем лишь по находкам на расположенном поблизости поселении Казачья Пристань (1684-1739 гг.) большого количества золотоордынских кирпичей, использованных казаками в своих сооружениях. Среди них встречаются и декоративные кирпичи, покрытые голубой непрозрачной глазурью. Подобный кирпич северокавказского (Маджарского) производства использовался для украшения стен общественных сооружений (например, мечетей).[2]

Царино городище сохранилось лучше. Несмотря на то, что золотоордынская часть памятника, существовавшего в течение всей эпохи средневековья, исследована относительно слабо, происходящие с него материалы дают о нем самое общее представление. Вне сомнений, этот населенный пункт играл в золотоордынское время на степных пространствах между Днепром и Доном значительную роль. Многочисленные находки свидетельствуют об активной торговой и ремесленной деятельности его населения. В строительстве зафиксировано использование обожженного кирпича. На памятнике во 2-й пол. XIV в. отливали чугунные изделия. К жилой части примыкал крупный мусульманский могильник, а на городище зафиксированы находки предметов православно-христианского культа, свидетельствующие о наличии на поселении представителей духовенства высокого ранга.

В последние годы стал известен ряд памятников и на Других территориях Донецкой области. Так, в результате разведок, проводимых сотрудниками Донецкого краеведческого музея, поселения и кочевья золотоордынского времени были обнаружены на побережье Азовского моря.

В 1992 г. экспедицией Донецкого краеведческого музея проводились раскопки поселения Ляпинская балка под Мариуполем. Верхний слой его был представлен напластованиями 2-й пол. XIV в. В 1998-2001 гг. В.Н. Горбовым у с. Раздольное Старобешевского района было исследовано кочевье конца ХIII в. Ряд поселений золотоордынского времени располагался на р. Кальмиус. Не исключено, что один из расположенных здесь населенных пунктов, обнаруженный в 2000 г. А.И. Приваловым у с. Старая Ласпа Тельмановского р-на, имел укрепления. Указанное поселение археологически не изучалось, и можно лишь констатировать факт наличия на нем золотоордынской керамики.[3]

В целом, известные ныне памятники расположены вдоль побережья Азовского моря, на Северском Донце и по крупным рекам, пересекающим степные просторы Донецкого края. Слабая изученность этих памятников не позволяет определить, какая часть их являлась следами кочевых стойбищ. Ясно одно, значительное количество их было оставлено оседлым населением. Причем, обращает на себя внимание тот факт, что на ряде поселений встречены фрагменты чугунных котлов и монеты, что свидетельствует о существовании этих памятников во 2-й пол. XIV в. То же наблюдается и на крупнейшем населенном пункте на этой территории — Царином городище, что свидетельствует о том, что максимальный расцвет этого поселения приходится на 2-ю пол. XIV в.[3]

Описанные в исторических источниках события в комплексе с археологическими свидетельствами позволяют в самых общих чертах получить представление о том, что происходило в ХIII-XIV в. на землях Донецкого края.

После монгольского завоевания Степи понадобилось некоторое время, чтобы восстановить потери в людской силе. В 50-х гг. XIII в. свежи были воспоминания о страшном погроме, произведенном монголами на просторах Донецких степей. Так, проезжавшие через степи миссионеры видели там «многочисленные головы и кости людей, лежащие на земле подобно навозу». Тем не менее, жизнь брала свое. У живших в степях половцев просто сменились хозяева, каковыми стали представители монгольской аристократии. Через некоторое время монголы, поселившиеся в восточноевропейской Степи, были ассимилированы местным половецким населением. Так, по сообщению ал-Омари «...земля одержала верх над природными и расовыми качествами... и все они стали точно кыпчаки... оттого, что монголы поселились на земле кыпчаков, вступали в брак с ними и оставались жить в земле их...».

В восстановлении жизни в степи были заинтересованы и сами золотоордынские ханы. Так, современники сообщают, что уже первые правители Золотой Орды — Бату (ум. в 1255) [здесь и далее годы правления даются по Босворт, 1971] и Берке (1257-1267) делали все, дабы восстановить в степи торговые пути. По степным дорогам возобновилось движение караванов. Вместе с ними двигались послы, русские князья и миссионеры. Последние активизировались во 2-й пол. XIII в. Изумленная и испуганная Европа, увидев рядом со своими границами мощное государство, использовала все возможности, чтобы наладить с ним контакты и подчинить его своему влиянию. Следами этих посольств является ряд находок, обнаруженных на памятниках Донецкой области. Так, на Дольненском кочевье была обнаружена шпора. Подобные Шпоры, имевшие широкое распространение на территории Киевской Руси и в Западной Европе, не использовались золотоордынцами. Еще более показательными являются находки предметов западноевропейского художественного литья, обнаруженные на территории Донецкой области. Так, с северной окраины ее (с. Еремовка), происходит находка бронзового сосуда-водолея, произведенного в Гильдесгейме (Нижняя Саксония). Он выполнен в виде сидящего на коне рыцаря с девушкой (возможно — героев популярного в средневековой Европе романа — Тристана и Изольды). Еще один такой предмет был найден у села Новозарьевка Старобешевского р-на. Эта бронзовая статуэтка, изображающая голого мужчину, служила подставкой алтарного подсвечника. В фондах Донецкого краеведческого музея хранится еще одна деталь алтарного подсвечника, произведенного в Нижней Саксонии в ХII — 1-й пол XIII в. Это бронзовая фигурка льва, на которой ранее находилась фигура Самсона, завершавшаяся подсвечником.[2]

Однако, уже в конце XIII в. Золотую Орду постигли серьезные испытания. Непомерно усилившийся правитель западных ее областей — темник Ногай выступил против хана Токты (1290–1312), которого в свое время он и поставил на престол. На некоторое время государство было ввергнуто в кровавую пучину междоусобицы. Неспокойно, по всей видимости, было и в донецких степях. Так, Раздольненское кочевье расположено не на удобной для жизни площадке на берегу р. Кальмиус, а на скальном останце с крутыми обрывистыми склонами. Без сомнений, жизнь на таком участке была сопряжена с рядом сложностей, однако все это компенсировалось выгодным его положением в плане обеспечения безопасности. Трудно сказать, много ли в ХIII в. существовало на территории Донецкого края оседлых поселений. Без сомнений можно говорить лишь о том, что оседлое население в это время обитало на Северском Донце. Здесь известен ряд поселений с так называемой «керамикой древнерусского облика». Жители их представляли очень сложное в этническом плане население, являвшееся потомками населения Хазарского каганата.

После подавления мятежа Ногая и укрепления центральной власти Золотая Орда вступила в период своего расцвета, падающего на правление хана Узбека (1312-1342). Многочисленные исторические источники повествуют о событиях, происходивших в правление этого хана и его сына Джанибека (1342-1357). Донецкие степи в них как будто не фигурируют. Вероятно, они в это время, в самом деле, представляли периферию. Ситуация меняется после гибели Джанибек-хана, убитого своим сыном Бердибеком в 1357 г. Бердибек, став в результате отцеубийства на престол Золотой Орды, не рассчитал своих сил. Влияние его в среде золотоордынской аристократии было менее сильным, чем требовалось для того, чтобы удержать в своих руках власть. Это дало толчок к новому усилению междоусобной борьбы за золотоордынский престол, бросившей страну в кровавый омут 20-ти летней смуты.[4]

Во время междоусобицы в Золотой Орде — так называемой «великой замятии» или «великой смуты» (60–80 гг. XIV в.) наблюдается сильный упадок ряда территорий государства, связанный с разорением их во время борьбы претендентов за власть. Современники свидетельствуют о необычайно частой смене правителей на престоле Золотой Орды. В отдельных случаях исторические источники просто не успевали фиксировать факт захвата тем или иным ханом столицы государства, и об этом свидетельствуют только выпуски монет, чеканенных в Сарае с именем указанного правителя. За 20 лет на престоле Золотой Орды сменилось 25 ханов. Последствия междоусобицы особенно тяжело отразились на центральных областях государства. Раскопки городов Нижнего Поволжья свидетельствуют о сильном упадке в 60-80-х гг. XIV в. этих некогда крупных и процветающих центров.

Не совсем спокойно было и на западных окраинах Золотой Орды. В начале 60-х гг. XIV в. развернулась ожесточенная борьба между рядом местных владетелей, победу в которой, в конце концов, одержал крымский правитель — Мамай. В начале 60-х гг. он ведет борьбу за Азак с Ордумелик-шейхом и Кильдибеком, которые контролировали территории между Днепром и Доном. В 1362 г., после гибели Кильдибека в Азаке чеканят монету с именем ставленника Мамая — Абдаллаха. В 764 г. Хиджры — (1362-1363 гг.) монеты с его именем чеканятся и в Сарае. Тем не менее, в столице Мамай с Абдаллахом долго удержаться не смогли. После 764 г. монеты Абдаллаха чеканят на западных территориях — в Азаке, Янги-Шехр ал-Махруса и в «Орду».

Мамай (? - 1381) золотоордынский темник (темник (от тьма — десять тысяч) — русское наименование воинского звания в Золотой Орде. Темник командовал десятью тысячами воинов). Будучи женат на дочери хана Бердибека, используя ослабление власти ханов в Золотой Орде и их междоусобную борьбу, не являясь Чингизидом по рождению, подчинил себе большую часть золотоордынской территории и стал править через подставных ханов. Мамай стремился помешать консолидации русских земель. Ему удалось нанести тяжелый урон Рязанскому (1373 и 1378 годы) и Нижегородскому княжествам. Мамай поддерживал всех противников Московского княжества (Литва, Тверь и др), но при попытке вторгнуться (1378 год) в пределы Великого княжества Московского его войско во главе с мурзой Бегичем было разбито наголову на реке Воже, а в Куликовской битве (1380 год) было разгромлено все войско Мамая, бежавшего в Крым, где его убили генуэзцы.

Смутой воспользовалось и Великое Княжество Литовское. Заключив союз с Мамаем, литовский князь Ольгерд в 1362 г. в битве при Синих Водах разгромил силы мятежных правителей орд, расположенных на Правобережье Днепра — Кутлуг-Буки, Хаджи-Бека и Дмитрия. С молчаливого согласия Мамая к Литве отошел значительный участок западных территорий, ранее принадлежавших Золотой Орде.[10]

В 1370 г. у власти становится новый ставленник Мамая — Мухаммед-Булак. К середине 1377 г. под контролем Мамая находились почти все улусы, расположенные к западу от Волги. Улус Мамая практически граничил с Рязанским княжеством. Монеты с именем Мухаммед-Булака чеканятся в Новом Маджаре, Хаджи Тархане, Новом Крыме и в «Орду». Тем не менее, ни одной монеты с именем его, выпущенной в столичных городах, не известно.По всей видимости, власть этого правителя над частью Поволжских земель была кратковременной и непрочной.

Как видим, после начала 60-х гг., основными регионами, где в течение всего периода смуты происходили столкновения между претендентами на престол, являлись Поволжье и западные области государства, отошедшие после битвы при Синих Водах к Литве. Значительный же участок степи между Днепром и Доном (в который входят и донецкие степи), и территория Крыма почти весь этот период находились во владении одного правителя, каковым являлся темник Мамай, прочно обосновавшийся вместе со своими марионетками Абдаллахом и Мухаммед-Булаком в Крыму и на смежных с ним степных территориях Северного Причерноморья. Соответственно, это должно было стабилизировать обстановку на перечисленных землях, а также способствовать притоку на них населения, происходящего из соседних территорий, разоренных войной. Археологические и нумизматические данные как будто подтверждают такое предположение. Так, Г.А. Федоров-Давыдов, изучая клады золотоордынского времени, указывал, что именно на этот период приходится широкое распространение монет в степях между Доном и Днепром, свидетельствующее, что в 70-х гг. XIV в. «на какое-то время» кочевые степи Приазовья «втягиваются в систему товарно-денежных отношений». Абсолютное большинство этих монет несет на себе в качестве выходных данных надпись «чекан Орды». Причем, топография находок таких монет, как будто, очерчивает замкнутую область в Северном Приазовье. Соответственно, это было связано с нуждами экономики, т.е. с ростом товарообмена на этих территориях. Та же ситуация наблюдается и на крупном памятнике, расположенном на Северском Донце — Царином городище, абсолютное большинство монет которого либо несет на себе имена Абдаллаха и Мухаммед-Булака, чеканенные в Орде, либо является анонимными, анэпиграфными пулами, датирующимися этим же временем. В целом, в этот период как будто наблюдается расцвет жизни на данном памятнике. Так, именно в период «смуты» здесь появляется местное чугунолитейное производство, которое являлось новинкой для этого региона. Явные следы его зафиксированы на Царином городище. Технологию литья чугунных изделий на берега Северского Донца могли принести переселенцы с Поволжья.[5]

Сходная картина наблюдается и на побережье Азовского моря. Несмотря на слабую исследованность указанной территории, уже сейчас видно, что здесь находится довольно большое количество золотоордынских поселений, монетные материалы которых также в основном относятся ко 2-й пол. XIV в. В правление хана Абдаллаха наблюдается подъем производства медной монеты и в золотоордынском Азаке.

В разговоре о роли, которую играли территории степей Северного Причерноморья между Днепром и Доном для Мамая особый интерес представляют данные, относящиеся к последнему периоду его правления. В «Краткой летописной повести» о Куликовской битве, об этническом составе войска Мамая пишется следующее: «Того же лета... ординскый князь Мамай поганый, собравъ рати многы и всю землю Половечьскую и Татарськую, и рати понаимовавъ, фрязы и черкасы и ясы, и со всеми сими поиде на великаго князя Дмитриа Ивановича и на всю землю Русскую». Еще большее число народов приводится в «Пространной летописной повести»: «Той же осени приде ордынський князь Мамай съ единомысленики своими и съ всеми прочими князми ордыньскими и съ всею силою тотарьскою и половецкою, и еще к тому рати понаимовавъ: бессермены, и армены, и фрязы, черкасы, и ясы, и буртасы.» В комментариях «фрязы» соотносятся с генуэзцами; «...черкасы (черкесы) и ясы (осетины) — народности Северного Кавказа». В комментариях к «Пространной летописной повести» кроме указания на вышеприведенный отрывок, говорится: «Здесь, возможно, бессермены не общее наименование — басурмане (мусульмане), но обозначение народов Волжской Болгарии; армяне жили в разных местах Средней Волги; буртасы — так назывались племена, жившие на правом берегу Волги в ее среднем течении. Все эти земли входили в состав Золотой Орды».

Как видим, авторы комментариев представляют основную часть этнических единиц, находящихся в войске Мамая как жителей Северного Кавказа и Поволжья, что для периода перед 1380 г. вполне вероятно. Если посмотреть на приведенные сообщения, видно, что в обеих редакциях представлены одни и те же территориальные и этнические единицы – «вся земля Половечьская и Татарськая», «фрязы», «ясы и черкасы», и лишь в «Пространной», наряду с ними присутствуют «бессермены», «армены» и «буртасы».[6]

Из перечисленных народов к Поволжью можно четко отнести разве что буртасов, и то, вопрос о территориях, на которой проживал указанный этнос в различные периоды своей истории, представляется довольно сложным. «Фрязов» авторы комментариев однозначно определили как генуэзцев, имевших крупные колонии в Крыму.

Известны в Крыму, (где память о них была жива еще в XV в.), а также в Северном Причерноморье и «ясы». В это время они, вероятно, представляли очень сложный ирано-тюрко-славянский этнический конгломерат, в котором от прежних ираноязычных ясов-алан к XIII-XIV вв. остался один этноним. По крайней мере, это так, если с указанным населением соотносить поселения XI-XIV вв., расположенные в среднем течении Северского Донца. Вполне вероятно, это население было близко тому, которое встретил в XIII в. венгерский монах в Тмутаракани.

Со 2-й пол. XI в. на территории Крыма проживало и армянское население. Колонии армян в XIV в были в Каффе (Феодосия [укр. Феодосія, крым. Kefe] — портовый и курортный город в южной Украине у Черного моря на юго-восточном побережье Крыма), Солхате (Старом Крыму), Солдайе (Судаке) и других городах. Наиболее крупная из них, расположенная в Каффе, в 30-х гг. XV в. насчитывала до 30000 жителей.

«Черкасы», по нашему мнению, могут отождествляться не только с северокавказскими черкесами. Вполне вероятно, в летописных сообщениях о Калкинской битве мы имеем одно из самых ранних упоминаний этнического названия, которым, в более позднее время определялось население Поднепровья. В отношении таких сборных понятий, как «бессермены» — мусульмане, «земля Половецкая и Татарская», которыми определялись собственно пространства Степи, в частности Причерноморской – «земля Половецкая», по всей видимости, комментарии излишни. Их трактовка в данном случае ясна.

В целом, приведенные выше данные, свидетельствуют, что перечисленные в войске Мамая народы в абсолютном большинстве своем представляют население Крыма и прилегающих к нему земель Северного Причерноморья, в том числе и степных пространств, расположенных между Днепром и Доном. Обращает на себя внимание, что Мамай, потерпев поражение от войска Дмитрия Донского, возвращается назад, дабы собрать новое войско, там узнает о том, что ему навстречу идет с территории Поволжья Токтамыш (Тохтамыш), выступает ему навстречу и встречается с ним на донецкой реке Калке, а далее, после разгрома, бежит в Крым. Вполне понятно, в данном случае, после поражения, сбор новых войск должен был производиться на территориях, которые Мамай мог считать абсолютно надежными. Таковыми были земли, которые находились в его правлении давно, и население которых считало Мамая своим хозяином. Судя по месту, на котором произошла встреча Мамая с Токтамышем (река Калка), а также из того факта, что после нового поражения Мамай бежал в Крым, сбор войска производился на территории Крыма и прилегающих к ней с севера землях между Днепром и Доном. Т.е. междуречье Днепра и Дона, а также территория Крыма не только были важной частью владений Мамая. Они представляли основную часть его улуса, территорию, на которой он собирал воинские силы, необходимые для продолжения борьбы за власть. В свете этого вполне объясним факт роста здесь во 2-й половине XIV в. населенных пунктов, а также экономического развития указанных земель в тот период, когда основная часть территории Золотой Орды лежала в руинах. Последнее было обусловлено как меньшей их разоренностью во время смуты — они находились в стороне от основных военных действий, так и с переходом на эти земли, менее затронутые военными катаклизмами, беженцев из разоренных территорий, находящихся как к западу, так и к востоку от указанных земель.[6,7]

Добавлено (16-Март-2009, 22:29)
---------------------------------------------
В стимулировании притока на степные пространства между Доном и Днепром переселенцев был кровно заинтересован темник Мамай, которому требовались люди для достижения его претензий на власть. Вполне вероятно, что наряду с жителями оседлых регионов в степи Северо-Восточного Приазовья приходили и разоренные военными действиями кочевники. Именно таким населением и могли быть основаны в Приазовье: поселения, типа Ляпинской балки. Тем не менее, спокойствие и на этих землях было относительным. О последнем свидетельствует наличие ровика, ограждавшего поселение Ляпинская балка, который мог представлять остатки примитивной линии укреплений. Как будто остатки какого-то рва с валом визуально фиксируются и на золотоордынской части Царина городища.

Дальнейшая судьба поселений золотоордынского времени, расположенных на территории донецких степей, не ясна. Они могли быть уничтожены, а население их переселено после разгрома Мамая (на реке Калке в 1380 году) и прихода к власти Токтамыша. Наряду с этим, они могли и продолжить свое существование. В пользу последнего предположения свидетельствует наличие на некоторых поселениях с «татарской» керамикой, расположенных на побережье Азовского моря (Обрыв), находок монет Крымского ханства. Возможно, о подобных поселениях и ведется речь в книге С.Герберштейна (1526г.), связывающего эти памятники с «Малым Танаисом» (Северским Донцом). Самая поздняя монета, найденная на Царином городище также датируется 1392 г. и несет на себе имя хана Токтамыша. Так или иначе, абсолютное большинство этих поселений не пережило трагические события конца XIV — начала XV в.: — походы Тамерлана 1391–1395 гг. и распад Золотой Орды. Гибель их ознаменовала новый этап в истории Донецких степей — этап, продолжающийся до конца XVI в. и характеризующийся полным отсутствием на этой территории оседлости и господства здесь кочевого быта. В литературе этот период получил образное название периода «Дикого поля».

Предыстория основания города

Заселение земель в районе Донецка было начато запорожскими казаками, которые, осваивая в XVII в. водный путь по Кальмиусу к Азовскому морю, создавали вдоль него укрепленные хутора-зимовники. Из зимовника, расположенного на правом берегу Кальмиуса, в последующем образовалась слобода Александровская, а несколько ниже — зимовник Мандрыкино. Население увеличивалось за счет беглых крестьян — украинцев и русских, которые бежали в донецкие степи, спасаясь от помещичьего гнета. Основным занятием было земледелие и скотоводство.

Начало промышленного освоения

О том, как мало были в то время заселены нынешние Харьковская, Луганская и Донецкая области, можно судить по тому, что Белгородский уезд, занимавший огромную территорию от Курска до Азова, имел в 1620 году только 23 поселения с 874 дворами. В состав Белгородского уезда входила также Донецкая волость, охватывавшая значительную часть нынешнего Донецкого бассейна. На всей этой территории было несколько юртов (имений). Новопоселенцы изучали недра донецкого бассейна. Уже с 1625 году в районе нынешнего Славянска добывали соль. «Промышлять» ее в донецкие степи ездили «охочие» люди из Валуек, Оскола, Ельца, Курска и других «окраинных» городов России. В 1646 году был построен острожек Тор для охраны от крымских татар, совершавших набеги на новопоселенцев и «охочих» людей (ныне г.Славянск). А в 1650 году начали действовать частные соляные заводы острожка Тора.

В 1665 году возник в Торе царский соляной завод, состоявший из трех куреней, в которых вываривалась соль. Всего здесь насчитывалось 40 вмазных котлов. Для ссыпки соли было построено три амбара. Но завод этот из-за отсутствия рабочей силы бездействовал — присылаемые из центральных губерний солевары разбегались. Лишь в 1676 году, после поселения вдоль Северского Донца черкас (ушедших из-под ига польской шляхты украинцев) началось регулярное солеварение.[6]

В казачьих поселениях и городках вдоль Северского Донца и Дона было налажено металлургическое, горное и кузнечное производство. Изюмские казаки из торских и маяцких городков, а также донские казаки из Сухаревской станицы стали варить соль не только в Славянске, но и на Бахмутке — притоке Северского Донца. Возле новых соляных промыслов вырос городок Бахмут (известен с 1663 года).

Русский ученый академик Григорий Петрович Гельмерсен писал в XIX столетии: «Мы не ошибемся,